Императи́вная но́рма (лат. jus cogens) представляет собой правовую норму, выраженную в категорических предписаниях, которые необходимо точно и неукоснительно соблюдать.

В теории права активно исследуются нормы права, их сущность и содержание, однако понимание правовых норм в национальных системах права остается недостаточно изученным. Доктрины общего и континентального права имеют существенные различия в вопросах императивности и диспозитивности норм. Исторически континентальное право рассматривало правовую норму как ядро правовой системы, в то время как в системе общего права основной акцент делался на прецедент. В настоящее время интерес к изучению правовой нормы возрос в различных правовых системах.

Существует множество определений императивных норм права в теории права. Например, юрист А. В. Асосков отмечает, что императивные нормы составляют основную массу норм, содержащихся в законодательстве каждого государства, и не обладают признаками сверхимперативных норм (Асосков, 2012, с. 615).

А. В. Мицкевич дал наиболее лаконичное определение, считая, что императивные нормы — это «категорические, не допускающие отступлений от предписанного нормой правила» (Мицкевич, 2018, с. 569).

Ошибочной представляется позиция, согласно которой конституционные принципы, формирующие основу правовой охраны частных и публичных интересов, а также традиционных российских ценностей, не относятся к числу императивных норм. Основной закон является базой для всех императивных норм, ключевой характеристикой которых является необходимость точного и неукоснительного исполнения без возможности выбора альтернативного варианта поведения. Государство имеет право требовать исполнения императивной нормы.

Основные отрасли права, содержащие императивные нормы, включают конституционное, административное, муниципальное, финансовое, уголовное право, а также процессуальные отрасли права. Финансово-правовые нормы обладают как общими признаками, характерными для всех юридических норм, так и специфическими, свойственными только финансовому праву. Отличительные черты финансово-правовых норм обусловлены спецификой предмета и метода финансово-правового регулирования. Большинство финансово-правовых норм имеют императивный и обязывающий характер. Императивный метод доминирует в финансовом праве, и императивность норм распространяется на субъектов, издающих властные предписания, и на тех, кто их исполняет. Преобладание императивных норм объясняется необходимостью точности и непротиворечивости в функционировании финансовой системы.

Земельное право также включает императивные нормы, поскольку для данной отрасли права преимущественным является императивный метод регулирования, хотя и диспозитивный метод также используется. Авторы К. Х. Ибрагимов, А. К. Ибрагимов и Ф. К. Зубкаева считают, что императивные нормы земельного права — это «обязательные для исполнения нормы, санкционированные мерами государственного принуждения с целью предотвращения неправомерного, отклоняющегося земельно-правового поведения как со стороны правообладателей земельных участков, так и органов государственной власти и местного самоуправления, запрещающие любые отклонения от предписаний нормы, которые могут быть изменены или дополнены только последующей нормой аналогичной или большей юридической силы» (Ибрагимов, 2021, с. 14).

Множество императивных норм характерно для процессуальных отраслей права. Например, в Гражданском процессуальном кодексе РФ содержится норма, требующая разрешения гражданских дел на основе положений Конституции РФ, что является обязывающей нормой.

Существуют также сверхимперативные нормы права, или нормы публичного порядка, применяемые преимущественно в международном праве. В различных национальных системах права они называются по-разному. В российском законодательстве сущность этих норм отражена в ст. 1192 Гражданского кодекса РФ (ГК РФ), где они обозначены как нормы непосредственного применения. Сверхимперативные нормы должны применяться вне зависимости от выбранного права, чтобы обеспечить права и интересы участников правоотношений или из-за специфической значимости самой нормы, либо в случаях, предусмотренных законодательством.

Сверхимперативные нормы обладают материально-правовой базой, предоставляя субъектам права и обязанности в рамках правоотношений, где они применяются. Второй важный признак заключается в том, что сверхимперативная норма по своей природе является нормой императивного типа (только императивная норма может стать сверхимперативной, что подчёркивает специфику романо-германской правовой системы, в которой строго разделены императивные и диспозитивные нормы). Ещё один признак – это их ориентация на защиту прав и интересов, определённых государством как имеющие особую значимость. Такие нормы обладают необходимым и безусловным характером (то есть цель, ради которой сформулирована конкретная сверхимперативная норма, может быть достигнута только через её применение; применение нормы происходит независимо от применимого права).

В теории права важно деление на публичное и частное право, где одним из ключевых аспектов является уровень императивности.

Основным критерием следует считать объект, на который направлена норма права; например, императивные нормы предназначены для защиты интересов государства, и здесь применяется метод власти и подчинения (императивный), что ведёт к публичному праву с вертикальной структурой отношений. В частном праве в большей степени используются диспозитивные нормы, они направлены на защиту интересов частных лиц и выражаются в равенстве прав и обязанностей сторон правоотношений, создавая горизонтальную структуру отношений.

Таким образом, каждая норма обладает свойством императивности либо диспозитивности, независимо от отрасли права и вида нормативно-правового акта. Норма права сама по себе носит властный и обязательный характер, направленный на участников правоотношений; её исполнение обеспечивается мерами государственного принуждения. Императивные нормы отличаются от диспозитивных по нескольким признакам: характеру правил поведения, степени властности, форме предписаний, содержащихся в нормах.

Совершенствование императивных норм можно охарактеризовать тенденцией к более точному отражению потребностей общественной жизни, что включает весь комплекс норм – обязывающих, разрешающих, запрещающих.

Опубликовано 25 мая 2022 г. в 17:36 (GMT+3). Последнее обновление 5 апреля 2024 г. в 10:25 (GMT+3). Связаться с редакцией

Свобода усмотрения vs императивное предписание

Свобода усмотрения vs императивное предписание

Насколько широким может быть усмотрение сторон договора в определении условий заключаемых между ними сделок? С одной стороны, существует принцип гражданского права: разрешено всё, что не запрещено. Но означает ли это, что дискреция сторон настолько обширна, что позволяет включать в договор положения, не запрещённые законом, но явно противоречащие целям, заложенным законодателем в норму права, регулирующую соответствующий вид сделок?

Очевидно, что это не так. Подтверждение этому можно найти в п. 74 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Постановление № 25), где чётко указано на пределы такой дискреции: «Договор, условия которого противоречат существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства, может быть признан ничтожным полностью или в соответствующей части, даже если в законе нет прямого указания на его ничтожность».

Это означает, что свобода усмотрения сторон сделки не является абсолютной, что оправданно, поскольку в противном случае создаются предпосылки для грубого нарушения прав и законных интересов одного из участников сделки.

До недавнего времени арбитражные суды, особенно «московская ветка», придавали почти абсолютное значение свободе договора, часто игнорируя требования закона. Однако Верховный Суд постепенно ориентирует суды на сопоставление спорных условий договоров и законодательного регулирования, что отражает тенденцию перехода от формализма к сущностному рассмотрению споров. Такой подход поддержан в определениях Судебной коллегии по экономическим спорам ВС от 22 июля 2021 г. № 305-ЭС21-4791 и от 27 декабря 2021 г. № 305-ЭС21-17954 по делу № А40-156233/2020.

Однако на практике все еще наблюдается подход судов, не принимающий во внимание ни разъяснения Пленума ВС, ни позиции Судебной коллегии по экономическим спорам. Это, безусловно, свидетельствует о существующих проблемах, которые невозможно решить мгновенно, но важно на них обратить внимание, поскольку при рассмотрении таких споров обязанность арбитражного суда заключается не просто в «слепом» применении условий договора, а в понимании, исходя из законодательного регулирования соответствующего вида сделок, противоречат ли эти условия целям, заложенным в гражданско-правовую норму (пусть даже диспозитивную) при ее разработке законодателем.

Подобный случай произошел при рассмотрении спора с участием моего клиента в АС Чувашской Республики. Суть дела проста: клиент купил бывшую в употреблении спецтехнику и спустя несколько дней обнаружил недостатки, которые были подтверждены судебной экспертизой, фактически признавшей их существенность из-за несоразмерности расходов на устранение.

Одним из «камней преткновения» для арбитражных судов первой и апелляционной инстанций стало наличие в договоре условий, освобождающих продавца от ответственности за обнаружение покупателем дефектов в проданном товаре (явных или скрытых). Отказывая в удовлетворении требований о расторжении договора и возврате уплаченной суммы, суды сделали два основных вывода: условия договора не противоречат ст. 421 ГК РФ, а наличие существенного недостатка само по себе не является основанием для расторжения договора, поскольку покупатель обязан проверить товар при его приеме.

Попробуем разобраться, насколько обоснованы выводы, изложенные в судебных актах.

Читайте также

ВС: Покупатель обязан вернуть бракованную автоцистерну продавцу после возврата уплаченных за нее денег

Как пояснил Верховный Суд, удовлетворение требования о расторжении договора поставки и возврате уплаченной за товар суммы не должно приводить к неосновательному приобретению или сбережению имущества на стороне покупателя или продавца

21 августа 2020 Новости

Согласно позиции, изложенной в Определении ВС от 18 августа 2020 г. № 309-ЭС20-9064, общие последствия передачи товара ненадлежащего качества зависят от того, является ли нарушение продавцом требований к качеству существенным (п. 2 ст. 450 и п. 2 ст. 475 ГК) или нет (п. 1 ст. 475). Существенность нарушения договора одной из сторон определена в п. 2 ст. 450 ГК как нарушение, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора. Применительно к договору купли-продажи это понятие раскрывается в п. 2 ст. 475 Кодекса через признаки существенности нарушения продавцом требований к качеству товара: наличие неустранимых недостатков либо дефектов, которые не могут быть устранены без несоразмерных затрат или времени, либо возникают неоднократно или проявляются вновь после их устранения и т.п.

Соответственно, субъективное право покупателя на расторжение договора возникает только при наличии существенного недостатка. В обращении к нормам п. 1 и 2 ст. 475 ГК следует сделать следующее разграничение. Покупатель вправе заявить требования, перечисленные в п. 1 ст. 475, только при одновременном выполнении двух условий:

• недостаток не является существенным;
• продавец не предупредил о нем покупателя.

При этом п. 2 той же статьи не требует соблюдения этих условий – основанием для расторжения договора является наличие существенного недостатка у товара.

Формулируя ст. 475 ГК, законодатель исходил из необходимости баланса прав и законных интересов сторон сделки купли-продажи: если продавец продал вещь с несущественными недостатками и не предупредил покупателя о них, тот не может требовать расторжения договора, ограничившись компенсацией расходов на устранение недостатка или уменьшением покупной цены. При продаже товара с существенным недостатком наносится несоразмерный ущерб интересам покупателя: деньги уплачены, но эквивалентное предоставление не получено. Эта «неэквивалентность» критична для покупателя, позволяя ему требовать расторжения договора и возврата денег. Важно отметить, что п. 2 ст. 475 ГК не содержит оговорки п. 1 той же статьи о необходимости предупреждения продавцом о недостатке товара.

Таким образом, включение в договор оговорки об освобождении продавца от ответственности при обнаружении у товара значительных недостатков, на мой взгляд, противоречит целям, предусмотренным в п. 2 ст. 475 ГК РФ, которые не могут быть проигнорированы судами, ссылающимися на обязанность покупателя проверить качество товара при его приемке. Соответственно, при ссылке на положения договора, суды не учли разъяснения п. 74 Постановления № 25, притом что для неприменения спорных условий не требуется признания договора недействительным в части.

Очевидные и простые на первый взгляд рассуждения вызвали у судов первой и апелляционной инстанций вопросы, разрешение которых требовало всего лишь применения данных разъяснений Пленума ВС и учета правовых позиций Судебной коллегии по экономическим спорам. Но самое удивительное, что в суде апелляционной инстанции мне довелось услышать: положения ст. 469 ГК РФ, устанавливающие общие требования к качеству товара, не применяются к вещам, бывшим в употреблении! Возникает вопрос: какими же нормами тогда регулируются правоотношения сторон сделки купли-продажи товаров, бывших в употреблении? Вопрос, конечно, риторический, но то, что подобное прозвучало в арбитражном суде апелляционной инстанции, у меня вызвало недоумение.

В заключение добавлю, что на состоявшиеся судебные акты была подана кассационная жалоба, которая принята к рассмотрению АС Волго-Вятского округа. Было бы интересно услышать позицию кассационного суда, который призван исправлять явные нарушения норм материального права, допущенные нижестоящими инстанциями.

Каким может быть вред от императивных норм в уставе ООО: пример

Каким может быть вред от императивных норм в уставе ООО: пример

«Дело «Стилхеда» – яркий пример логических манипуляций на разных уровнях. Умение судов читать устав между строк и находить в нём то, чего в нём нет и никогда не было.

Императивные нормы закона – это те правила, которые уставом изменить нельзя и именно поэтому они действуют независимо от наличия или отсутствия в тексте устава.

Большинство уставов ООО просто напичканы этими нормами. Иначе что можно написать в уставе на 20 страницах.

Но как может повредить обществу и его участникам простая и даже уместная в данной конструкции цитата императивной нормы закона?

Оказывается, очень даже может, и это показали суды всех инстанций, кроме первой, в «Деле «Стилхеда» (А24-7412/2018).

Про устав

Было ООО. В нём было несколько участников. Один из них решил подарить свою долю третьему лицу.

Устав не запрещал такое отчуждение доли и не предусматривал получение согласия на это.

Но устав предусматривал получение согласия других участников и общества на отчуждение участником своей доли другим участникам.

Также закон императивно предусматривает получение согласия участников при продаже доли с публичных торгов. В уставе это также было упомянуто. И наследников по уставу принимали в общество только с согласия участников.

Получение согласия участников или общества при других переходах доли к третьим лицам ни устав, ни закон не предусматривали.

Поскольку уставом и законом были определены случаи, когда получение согласия на переход доли требуется, в текст устава была включена цитата императивной нормы закона (пункт 10 статьи 21 14-ФЗ), которая содержала порядок (процедуру) получения такого согласия.

Это правило действует, даже не будучи включённым в текст устава.

Про отчуждение доли

Уставом и законом не предусмотрено получение согласия ни участников, ни общества при дарении участником своей доли третьему лицу.

Поэтому участник оформил у нотариуса сделку по безвозмездному отчуждению своей доли третьему лицу без получения согласий.

Нотариус, видимо, тоже оказался вменяемым, умел читать уставы и знал законы. Он оформил договор, подписал заявление Р14001 и направил его в регистрирующий орган, который внёс соответствующую запись в ЕГРЮЛ, и доля перешла к одаряемому.

Другому участнику это не понравилось. Он обратился в суд. Просил перевести долю, которая перешла к одаряемому, на общество (пункт 18 статьи 21 14-ФЗ), мотивируя, что участником не получено согласие на дарение доли от других участников.

Необходимость получения такого согласия этот участник усмотрел в уставе в цитате императивной нормы о порядке (процедуре) получения согласия.

Про суды

Судья первой инстанции также оказался вменяемым. В своём решении он указал:

Суд соглашается с доводами истца о том, что пункт 6.22 Устава устанавливает процедуру получения согласия участников Общества, но не устанавливает требования о необходимости согласия в случае совершения сделки дарения доли третьему лицу.

Естественно, в иске было отказано.

Однако, остальные инстанции, включая надзорные органы, с этим не согласились:

Пункт 6.22 устава, кроме описания процедуры получения согласия на действия, влекущие переход доли или ее части к другому лицу, по сути, дополнительно определяет закрепление уставом как корпоративным актом необходимости получения согласия на такие действия (отчуждение или переход доли или ее части) в отношении конкретных лиц (участник общества или третье лицо).

Доля несколько раз переходила от одаряемого к обществу и обратно.

В итоге она закрепилась за обществом, где находится уже более двух лет.

Размер доли – 42%, но в данном случае это не имеет значения.

Создан прецедент.

Что делать? Не стоит изменять судебную практику. Надо не доводить до суда.

Защитите свой устав, а с его помощью себя и своё ООО, от произвольного толкования положений устава.

Сделать это очень просто.

Не включайте в текст устава императивные нормы. Они не нужны и могут нанести большой вред.

Если же это крайне необходимо, то ограничьте действие этой нормы рамками положений устава.

Проверьте свои уставы, чтобы, как в «Деле «Стилхеда», не остаться без доли, но с судебными издержками.

• #судебное_разбирательство
• #третье_лицо
• #отчуждение_доли
• #участники_ООО
• #доля_в_ООО
• #устав_ООО

Императивное требование закона: что это и как влияет на бизнес

Диспозитивность

Диспозитивность отражает возможность участников правовых отношений свободно управлять своими правами в рамках законодательства. Это подразумевает, что в ряде случаев люди могут самостоятельно договариваться о своих отношениях и регулировать их на своих условиях, если только закон не предписывает иначе.

Различия между императивными и диспозитивными нормами права

Императивные и диспозитивные нормы права представляют собой два основных типа правовых регуляторов, которые выполняют разные функции в правовой системе. Диспозитивные нормы предоставляют сторонам свободу выбора в отношении их отношений. Эти нормы функционируют как рекомендации или опции, позволяя участникам самостоятельно решать, как регулировать свои дела, пока это не противоречит закону. Такие нормы часто применяются в гражданском праве, где участники могут сами определять условия своих соглашений в рамках предоставленной правовой свободы.

Императивные нормы, в отличие от диспозитивных, обязательны для всех участников правоотношений. Эти нормы устанавливают строгие правила, которые не могут быть изменены по соглашению сторон. Императивные нормы защищают общественный порядок, моральные, экономические или политические основы общества и используются для регулирования отношений, требующих строгого соблюдения закона, например, в трудовом или уголовном праве.

Что такое принцип диспозитивности в различных областях права

Диспозитивный метод правового регулирования предоставляет участникам правоотношений возможность самостоятельно определять условия своего поведения, при этом законодательные нормы создают рамки для ситуаций, не урегулированных соглашениями сторон.

Диспозитивные методы в гражданском праве

Особенно широко принцип диспозитивности применяется в гражданском праве. Диспозитивные нормы используются, если стороны не договорились иначе. Этот принцип позволяет лицам самостоятельно решать, как им распоряжаться своими правами, например, в сфере договорных отношений или при выборе способов защиты своих интересов.

Диспозитивность в процессуальном праве

В процессуальной области, как в гражданском, так и в арбитражном процессуальном праве, диспозитивность также играет значительную роль. Она позволяет участникам процесса самостоятельно определять ход своего дела в установленных рамках. Например, участники могут решать, будут ли они использовать свои процессуальные права, такие как право на обращение в суд, изменение оснований иска или заключение мирового соглашения. Эти и другие диспозитивные права закреплены в статье 3 Гражданского процессуального кодекса РФ и статье 4 Арбитражного процессуального кодекса РФ.

В рамках диспозитивности важным аспектом является ограниченная роль суда, который действует строго в пределах заявленных требований истца или ответчика. Суд не имеет права выходить за эти пределы, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом. Например, в семейных делах суд обязан решать вопросы по алиментам, даже если они не были заявлены в иске, в соответствии со статьей 24 Семейного кодекса РФ.